"МЦОУ – это не совсем «бизнес», это все же проект политический... Все, кто сегодня строит АЭС, должны быть уверены в том, что, когда станция будет построена, она будет снабжаться топливом – это основная задача"

— Казахстан – это первая страна, которая поддержала инициативу создания МЦОУ, и мы относимся к нашим партнерам с уважением и благодарностью за поддержку. Когда создавался МЦОУ, целью участия в проекте Казахстана было получение обогащенного уранового продукта для планируемой к строительству АЭС в Актау. Предполагалось, что станция будет запущена в промышленную эксплуатацию в 2014 году. Сейчас уже 2017 год, и, к сожалению…

— К нашему большому сожалению. Конечно, мы не теряем надежды и рассчитываем, что Казахстан все же станет страной с атомной генерацией, и те договоренности, которые были на этапе вхождения Казахстана в этот проект по получению ЕРР для нужд атомной энергетики страны, когда-нибудь реализуются. Проект, насколько я знаю, получил второе дыхание и начинает превращаться в жизнь.

— Нет, не выкупает, он пассивный участник.

— Он выкупает не у МЦОУ, а у ЦОУ. Это схожее по названию, но абсолютно противоположное по значению предприятие между Россией и Казахстаном, которое действительно было запущено, и оттуда были поставлены первые ЕРР. Друг с другом МЦОУ и ЦОУ никак не связаны. ЦОУ – это чисто коммерческий проект, который был создан на паритетных условиях между Россией и Казахстаном и не предусматривает вхождение в него других участников. Он был направлен на получение зеркальных мощностей: тот уран, который добывается на российско-казахстанских СП в Казахстане, потом обогащается на совместном предприятии в России. И те первые ЕРР, о которых говорил господин Школьник, были получены от компании, которая раньше называлась ЗАО «ЦОУ», а сейчас – АО «Центр по обогащению урана». Без приставки «международный».

— Цель первого проекта (ЦОУ) — наработка продукции для целей её коммерческой реализации на рынке. Цель второго проекта (МЦОУ) — предоставление для любой заинтересованной страны в мире, являющейся членом МАГАТЭ, дополнительных гарантированных источников поставок обогащенного урана, если у нее есть опасения, вызванные нестабильностью ситуации на коммерческом рынке, или физических поставок обогащенного урана в эту страну, если возникли перебои в поставках ядерного топлива с коммерческого рынка.

— С Украиной ведется.

— Любой участник, вступивший в МЦОУ, получает право (не обязательство) на покупку определенного количества урана в соответствии со своей долей участия в Центре. Это количество символическое, 10% акций даёт право на получение 60 000 ЕРР в год, что достаточно для перегрузки реактора средней мощности (440 МВт), и с 2012 года мы являемся поставщиками этого количества ЕРР для нужд украинских станций.

— Да, в этом году у нас уже шесть лет непрерывного сотрудничества. Каждый год Украина получает полагающиеся ей 60 тыс. ЕРР.

— Да. Могут быть вариации в том, для каких именно блоков Украины мы поставляем ЕРР. В предыдущие годы мы участвовали на 50% в перегрузке блока мощностью 1000 МВт. Вторые 50% обеспечивал ТВЭЛ. В прошлом году мы участвовали в перегрузке Ровенской АЭС.

— Этот вопрос задают все. Безусловно, отношения между двумя государствами острые и сложные, поэтому и в наше сотрудничество был привнесен определенный окрас. Но мы находим общие пути и решения, потому что АЭС – объект, который не выключишь, как чайник из розетки. И объемы топлива, которые нужно поставлять на Украину, поставляются. Более того, Украина видит в поставках по линии МЦОУ определенные преференции. Есть ценовой фактор, влияющий на целесообразность покупок Украиной топлива из нашего источника.

— Я не могу сказать, насколько дешевле по сравнению с ТВЭЛ, потому что мы не знаем параметров контрактов ТВЭЛ и украинским заказчиков, но точно знаем, что дешевле.

— Эта информация для нас тоже закрыта, она охраняется в режиме коммерческой тайны.

— Посчитать разницу мы не можем потому, что украинская сделка сложная: Украина выкупает в составе сделки свой уран. Мы производим обогащенный уран из сырья украинского происхождения. Поэтому сравнивать цену впрямую нельзя.

— Покупаем-продаем. У нас сложный процесс обработки на таможне. Если бы мы работали по толлингу, надо было бы предъявлять хвосты, и возвращать их как продукты переработки – это достаточно сложно. В обогатительном каскаде довольно сложно выделить «именно украинское» сырье. Естественно, все замешивается в общий котел и считается по общей массе.

— Безусловно, физически при экспорте ЕРР отследить такое невозможно. Но в сделке с Украиной мы обогащенный уран не поставляем украинской стороне, а передаем его на фабрикацию в ТВЭЛ, который производит сборки. Для нас это дополнительная гарантия того, что наши услуги точно идут для нужд атомной генерации Украины.

— Вопрос в наличии действующих АЭС на территории государства. И то, схема с Украиной работает исключительно в части гарантированной квоты. Мы не замещаем собой поставку всего необходимого топлива для нужд атомной энергетики Украины. Мы – гарантия поставки, которая показывает, что Украина – активный член компании, и она получит уран на все блоки через МЦОУ, если возникнет коллапс на коммерческом рынке. МЦОУ – это механизм гарантий, не замещающий собой текущий коммерческий рынок. Мы работаем, как страховая компания.

- Почему, мы поставляем Украине четко оговоренное количество в рамках гарантированной квоты акционера. Ни одной ЕРР больше, пока не произошло сбоя на коммерческом рынке поставок для этой страны.

— Сможет, в этом-то и суть механизма работы МЦОУ. Если завтра генеральный поставщик для Украины- ТВЭЛ, по каким-то причинам не сможет поставить предусмотренные контрактом ЕРР в составе топлива, то МЦОУ в рамках межправительственного соглашения, подписанного с Украиной, обязуется эти объемы ей поставить.

— Да. Потому что, по Конституции Российской Федерации, обязательства, взятые перед другим государством по межправсоглашению превалируют над внутренним законодательством, а поставки ТВЭЛа по коммерческим контрактам регулируются национальным законодательством РФ.

— Тоже пока нет, мы ждем второй блок Мецамора, который станет третьим по счёту блоком станции (первый блок остановлен в 1988 году после землетрясения в Спитаке, и так и не был запущен).

— Третий блок сейчас закладывается.

— В бумагу и бетон.

— Была проблема с выбором площадки – рассматривалось два варианта. Но армянская сторона уже, насколько я понимаю, сделала окончательный выбор. Это уже факт свершившийся. Это, кстати, один из вопросов, который я хотел бы задать армянским партнерам.

— Безусловно. При этом, если они остановятся на блоке мощностью 440 МВт, то, получается, нашего обогащенного урана хватит, чтобы полностью закрыть его потребности в топливе.

— Да, этот вопрос еще стоит у них на повестке.

— Да, но все же какая-то определенность есть, по моим субъективным ощущениям, исходя из текущих потребностей Армении, скорее всего, это будет именно блок 400-600 МВт. По поводу этих перспектив мы как раз с нашими армянскими коллегами будем вести переговоры.

— МЦОУ – это не совсем «бизнес», это все же проект политический, не коммерческий. И здесь требуются пояснения. Все, кто сегодня строит АЭС, должны быть уверены в том, что, когда станция будет построена, она будет снабжаться топливом – это основная задача. Это нонсенс – построить блок на $8 млрд и оказаться в ситуации, когда его нечем «топить».

— Вы знаете, давайте не будем лукавить. На сегодняшний день мы знаем массу примеров, когда крупные компании начинают испытывать проблемы именно финансового характера. Мы внимательно отслеживаем проблемы Arevа и продажу реакторного сегмента компании, мы внимательно следим за тем, чем вызвана и как идет процедура банкротства Westinghouse.

— Видите ли, компании, на которые делают ставки страны-новички атомной генерации, привыкли полагаться на безупречность и исключительную надёжность поставщиков. На деле они сталкиваются с ситуацией, что ставки, которые они делают на якобы надежных коммерческих поставщиков, могут быть не вполне надежными. Поэтому проект МЦОУ направлен на то, чтобы не замещать коммерческий рынок, а страховать его. Мы говорим: «Приходите в МЦОУ, если у вас нет абсолютной уверенности в том, что вы получите топливо с коммерческого рынка. И если перебои состоятся, вы получите топливо у нас».

— Со всем миром.

— Тем, что рассматривает наши предложения, и…

— На сегодняшний день мы имеем большое количество наработок. Я могу сказать – это и африканский континент, это и Юго-Восточная Азия, и Ближний Восток – то есть у нас диалог ведется повсеместно. Многие страны, предвидя нестабильность в поставках с рынка, начинают вставать на путь создания собственных мощностей по обогащению урана. Чем опасен этот процесс? Страны, которые встали на путь создания собственных технологий по обогащению урана, в конце концов, создали ядерное оружие. И тому примеров много: Северная Корея, Иран, Пакистан, Бразилия. Вот в чем опасность. Наша инициатива направлена как раз на то, чтобы не допустить создания таких технологий в странах-новичках, которые сомневаются в надежности поставок с коммерческого рынка. Тем самым наша основная задача –вести деятельность по нераспространению ядерного оружия. Это основная политическая идея нашего Центра.

— Откуда она получает технологии? Она сама их производит? Задача в выработке механизмов, делающих нецелесообразным процесс разработки собственных чувствительных технологий посредством предоставления абсолютных гарантий поставок.

— История умалчивает, но все догадываются, откуда Иран изначально смог получить те технологии, которыми он в конце концов овладел, начав их развивать. Иран не отрицает, что они проводили разработки в области обогащения, но при этом всячески отрицал, что целью его разработок было создание ядерного оружия.

— В этом и вопрос какую цель преследовал Иран, развивая у себя технологии по обогащению урана. МЦОУ ведь создавался в противовес иранской ядерной программе!

— Конечно. Это был один из механизмов, предложенный, в частности, Ирану, для того, чтобы побудить его не развивать в дальнейшем технологии по обогащению. Тогда мы показывали, что не надо этого делать, что есть другие источники по обогащению урана. Но Иран пошёл своим путём, что вылилось в так называемую «Иранскую ядерную программу» и во всё то, что потом в отношении Ирана было предпринято мировым сообществом: санкции, жёсткие меры по противодействию дальнейшего развития программы.

— Вы знаете, конкретно сейчас нет. Те страны, которые приходят на рынок и те, кто рассматривают российские предложения по созданию на своей территории атомной генерации, получают полный комплекс сервисных предложений, в том числе по подготовке кадров, созданию исследовательских реакторов, научных центров и, в том числе, предложение по МЦОУ. Мы идем в качестве приложения к комплексному пакету.

— Оно рассматривается везде, где присутствует «Росатом». И в этой связи мы не случайно присутствуем на «Атомэкспо». Освещение нашей работы с потенциальными участниками несёт в себе ряд тонкостей политического характера. Поэтому мы информацию о наших переговорах стараемся освещать достаточно аккуратно, чтобы не навредить партнерам, чтобы они могли спокойно, без давления третьего государства (или государств) сделать оценку российского предложения и сделать объективный выбор.

— Это не так. Давайте нас рассудит время. Помимо всего вышесказанного, для нас перспективными рынками являются страны, которые выберут нероссийский дизайн АЭС для строительства. В этом случае для них мы будем диверсифицированным источником поставок, если с их традиционным источником поставок что-то случится. А это ещё одно свидетельство того, что мы можем быть очень востребованными